Сокровище книголюба
Стр. 3
Карты не имели значения, как и трюк с деревом. Свой номер Грэм уже исполнил, хотя этого пока не замечал никто. Он продолжал выступление, горящая сигарета исчезла с его ладони у всех на глазах, перстень телепортировался с одной руки на другую. Время шло, мажор стоял рядом и страдал от ощущения своей ненужности.
– О! – удивился Грэм. – Ты еще тут, юный отрок? Не скажешь, который час?
Невинный вопрос – как и все вопросы, которые ведут к кульминации.
Кто‑то строит дома, кто‑то строит отношения, а отрок умел строить недовольное лицо, что и сделал, пока смотрел на часы. Пытался смотреть – на безумно дорогой подлинник часов Астронус, с корпусом из чистого золота и с инкрустацией из бриллиантов.
Вот только часов на его руке не было. А выражение лица мажора – подлинная награда артисту. Он открыл рот, и почти начал вопить, но пропавшая недавно сигарета снова появилась в руке Грэма, и тот проворно заткнул ей рот парня. Сигарета уже дымилась.
– Потяни! – посоветовал он. Парень затянулся.
– Кажется, у моего гостя пропали часики. Дорогие были?
– Семнадцать штук! – жалобно проблеял парень.
– Ух ты, семнадцать тысяч флоринов пропали с его руки! Вы не брали? – спросили Грэм даму в синем платье. Та покачала головой.
– Внимательнее надо быть с вещами, когда по парку ходишь! Может, за пень закатились? Или вот что – поищи в карманах!
«Я не идиот, я знаю, что у меня в карманах!» – так Грэм снова прочитал мысли мажора, но парень исполнил все, что должен был исполнить во имя шоу. Правый карман – пусто. Левый… Вот они! Он выхватил Астронус из кармана и поспешно натянул на руку.
– А вот и пропажа! – завопил Грэм.
Аплодисменты дополнились довольными воплями. Пропажа и появление вещей всегда нравится зрителям. Но ощущение превосходства над богатым дурнем, который не заметил, как с его руки уперли часы – вот что бесценно для публики!
– Сыграем еще? – спросил Грэм, и парень молча пошел прочь.
– А как на счет вас, мадам? У вас нет часов? Тогда вы в полной безопасности! Выходите, не стесняйтесь!
Выступление продолжалось, но главный номер Грэм уже показал. И это было вовсе не появление часов в кармане мажора. Главный номер – это появление часов в кармане Грэма! Парень так радовался возвращению часов, так торопился уйти, что не присматривался к самим часам, которые достал из своего же кармана. Да и отличить поделку от оригинала без ювелира он бы не смог. Мажор уходил, а подлинник его часов лежал в кармане Грэма.
Этот трюк срабатывал много раз и никогда еще не подводил, хотя и нарушал главное правило хорошего шоу – не повторяться. Грэм знал правило, но нарушал его злостно и систематически. И тогда кого еще можно винить, если в этот раз все пошло не так? Мажора, разумеется, и только его одного!
***
– Так тебя сцапали, что ли? – бармен опять прервал рассказ. – Говорил же я, нарвешься ты со своими фокусами!
– Да ты дай договорить‑то! – возмутился Грэм. – Бу‑бу‑бу, рта раскрыть не даешь! Никто меня не сцапал, часики‑то – вот они.
Он достал часы из кармана и показал бармену.
– Это подделка! – ответил бармен. До бара он содержал ломбард, а до того просто скупал краденое, так что знал толк в драгоценностях.
– Ну да, подделка, – согласился Грэм. – Оригинал же я уже толкнул. Но те были точно такие же. И я же говорю – пацан решил сыграть, и все профукал. Или я не говорил? Нет? Наливай!
3
Безымянный мажор мог бы всю жизнь разгуливать с поддельными часами, и не заметить разницы. На Астронусах не принято делать гравировки и прочие издевательства, способные испортить золотой корпус и снизить цену. Поэтому все такие часы похожи друг на друга, и работать с ними Грэм любил больше всего. Но кто же знал, что мажор не только любит играть, но и не знает, когда пора остановиться?
Что именно случилось, Грэм не знал, но и так все было понятнее, чем трюки шулера за карточным столом. Парень проиграл все деньги, но не смог затормозить на краю пропасти и упал в нее – пошел закладывать вещи в ломбард. Его часы забрали, изучили, оценили, и вернули обратно. Он скандалил и кричал, что часы не могут быть подделкой. Что он сам купил на деньги, которые тяжким трудом выпросил у папы с мамой, но его выставили за дверь. Наверняка, он еще немного кричал и пинал запертую дверь ломбарда, прежде чем уйти. Тут ему полагалось смириться, что его часы – такая же фальшивка, как и его внешность приличного и хорошо воспитанного юноши.
Но он не смирился. И начал думать! Что уже довольно необычно для гостей Лойчестера. И додумался до простой мысли: часы оставались без присмотра, только когда пропали с его руки, во время фокуса в парке. Заподозрить честного фокусника в краже? Это оскорбляло Грэма до глубины его ранимой воровской души. Конечно, он украл часы! Но разве можно думать о нем плохо только из‑за этого?
А мажор еще и пошел в полицию. Ябеда! Конечно, там завели дело о пропаже часов. И конечно, его сразу положили в шкаф для нераскрытых дел. Грэм любил общаться с людьми и знал много интересных ребят, в том числе в полиции, и ребята держали его в курсе всех новостей. Например, новостей о том, что никакие улики не указывают на его причастность к краже часов.
Или новостей об общем уровне городских краж, мошенничества и шулерства. В городе, построенном как столица краж, мошенничества и шулерства (все это еще называют термином «игорный бизнес»), кого‑то обворовывали по три раз в минуту в будни, и пять раз – по выходным. Полиция принимала заявления, открывала дела и закрывала их как нераскрытые, еще до начала расследования.
Так что Грэм ни о чем не волновался. Разве что взял недельку отпуска да перебрался в другой парк. Он продал часы и забыл о них. А мажор не забыл, и нанял частного детектива.
У частного детектива нет потока дел, с которым работает полиция Лойчестера. Ему не приходится тратить целый день на то, что писать отчеты, вести статистику или заводить дела, ставить на них штамп «Дело закрыто», и перетаскивать в подвал. Такой детектив – просто бездельник, который может позволить себе с утра до ночи только и делать, что выслеживать жертву, сидеть в засаде, делать снимки, записывать разговоры. Он даже может довести дело до конца! Хотя не всегда до того, о котором думает его клиент.
Грэм заметил слежку сразу же. Максимум – на второй день слежки, ну, или может быть через неделю, но не больше. Детектив сидел на скамейке парка, в футболке и кепке. А потом стоял в толпе зрителей, в рубашке и при галстуке, с Библией, как проповедник, один из тех, что упорно пытались отвернуть город от греха и порока. Он маскировался и менял одежду, но не пытайтесь обмануть фокусника! Любой фокусник сам специалист в обмане.